Стратегия России по продвижению вглубь Средней Азии в 1852-1865 годах

Середина и вторая половина XIX века в истории Российской империи характеризуется активной внешней политикой, направленной на расширение территорий и укрепление позиций в регионах, важных с точки зрения стратегических и экономических интересов. Одним из таких направлений была Средняя Азия. Процесс присоединения к Российской империи этих территорий начался в условиях активного экономического и политического преобразования Российской империи. Важнейшими факторами, стимулировавшими продвижение России в Среднюю Азию, стали необходимость расширения рынков сбыта, укрепление и обеспечение безопасности кочевых племён, многие из которых являлись русскими поддаными, а также укрепление южных границ в противостоянии с Англией.

Отмена крепостного права в 1861 году ускорила выход российского капитала на внешние рынки, особенно привлекательные в силу близости и потенциала региональных экономик. Торговля с Средней Азией обеспечивала спрос на продукцию отечественных производителей, а также открывала доступ к сырьевым ресурсам, необходимым для развития промышленных отраслей, в частности к хлопку, необходимому для бурно развивающейся текстильной промышленности.

Кроме того, угроза внешнего вторжения на южных границах вынуждала российское руководство искать способы надёжного контроля над регионом. Форпостами становились пограничные линии, которые обеспечивали защиту от потенциальных противников и создавали инфраструктуру для дальнейшей колонизации. При этом Великобритания активно расширяла своё присутствие в Афганистане и Северной Индии, стремясь контролировать торговые маршруты и ресурсы Средней Азии. Чтобы предотвратить доминирование Англии в регионе, российская дипломатия и армия проводили активные шаги по укреплению позиций на юге империи.

Оренбургская пограничная линия (ОПЛ), созданная в XVIII–XIX веках, представляла собой систему укреплений, предназначенных для защиты юго-восточных рубежей от набегов кокандцев и кочевников Киргизской степи, контроля торговых путей и дальнейшей экспансии в Среднюю Азию. Её формирование было обусловлено необходимостью стабилизации границ после присоединения Поволжья и Урала, а также стремлением обеспечить безопасность торговли с Бухарой и Хивой. Первые укрепления начали возводиться в 1730-х годах по инициативе И. К. Кирилова, предложившего проект Оренбургской экспедиции (1734). Ключевыми пунктами стали крепости Орск (1735), Татищева (1736) и Оренбург (основан в 1735, перенесён в 1743), которые заложили основу будущей линии.

К середине XVIII века ОПЛ превратилась в сложную систему форпостов, протянувшуюся от Каспия до Западной Сибири. Важную роль играли города-крепости Троицк (1743), Верхнеуральск (1734) и Челябинск (1736), обеспечивавшие контроль над башкирскими землями и казахскими жузами. Линия стала не только военным барьером, но и инструментом интеграции кочевых народов: в 1731 году Младший жуз принял российское подданство, а к XIX веку Оренбург превратился в главный центр торговли со Средней Азией.

Формирование Сибирской пограничной линии стало ответом Российской империи на необходимость защиты южных рубежей Сибири от кочевых народов. Начиная с конца XVII века, степные районы Западной Сибири регулярно подвергались набегам джунгар, казахов и киргизов, что создавало угрозу для русских поселений и торговых путей. Первые укреплённые пункты: Омская крепость (1716) и Семипалатинская крепость (1718), заложили основу будущей оборонительной системы. Эти форпосты не только выполняли военные функции, но и становились центрами взаимодействия с местным населением, способствуя развитию меновой торговли.

С ослаблением Джунгарского ханства и усилением влияния России в казахских степях, пограничная линия приобрела более чёткие очертания. В 1752 году была учреждена Новая Ишимская линия, включившая в себя крепости Петропавловск и Звериноголовскую. Этот этап ознаменовался переходом от точечной обороны к созданию сплошного рубежа, опиравшегося на казачьи станицы и редуты.

К началу XIX века Сибирская пограничная линия превратилась в сложный военно-инфраструктурный комплекс, сочетавший крепости, казачьи поселения и таможенные пункты. Её значение вышло за рамки чисто оборонительных задач: линия стала плацдармом для дальнейшего продвижения России в Среднюю Азию. Крепости, изначально создававшиеся как военные объекты, постепенно трансформировались в города, такие как Верное (ныне Алма-Ата), основанный в 1854 году. Это способствовало экономическому развитию региона и закреплению российского присутствия в степях.

Военно-политическая роль линии особенно ярко проявилась в период обострения отношений с Кокандским ханством в 1830–1840-х годах. Укрепления позволили не только отражать набеги, но и создать условия для последующего завоевания Туркестана. При этом пограничная линия выполняла и дипломатическую функцию, способствуя заключению договоров с казахскими родами и интеграции степных территорий в административную систему империи.

В XVIII–XIX веках Оренбургская и Сибирская пограничные линии играли ключевую роль в защите юго-восточных рубежей Российской империи. Однако между этими двумя линиями оставался значительный разрыв, который не был ликвидирован вплоть до середины XIX века. В XVIII – первой половине XIX века он составлял около 500-600 вёрст (530-640 км), простираясь между крайними опорными пунктами: на западе он ограничивался крепостью Звериноголовской (1752 г.) на реке Тобол, завершавшей Оренбургскую линию, а на востоке – крепостью Пресногорьковской (1752 г.) на реке Ишим, открывавшей Сибирскую линию, при этом в южной части разрыв достигал 600 вёрст между Троицкой крепостью (1743 г.) и Омском.

Вопрос о несомкнутости Оренбургской и Сибирской пограничных линий является ключевым для понимания логики российской военно-политической экспансии в Средней Азии в XIX веке. Несмотря на попытки сократить разрыв между линиями в 1750-х годах путём строительства редутов и в 1820–1840-х годах через создание Новой Сибирской линии с крепостями Акмолинск и Кокчетав, уменьшивших разрыв до 200 вёрст, полностью ликвидировать его удалось лишь после основания Верного и продвижения в Семиречье.

Важную роль в этом процессе сыграло создание Сырдарьинской линии, протянувшейся вдоль реки Сырдарья. Эта линия стала связующим звеном между двумя крупными фортификационными системами и позволяла обеспечить эффективную защиту региона. При этом Сырдарьинская военная линия не привела к полному и прямому смыканию Оренбургской и Сибирской – в традиционном понимании. Однако она стала важным связующим звеном между двумя системами укреплений, изменив логику российской обороны и экспансии в регионе.

Начало созданию Сырдарьинской пограничной линии положило основание Раимского укрепления. Оно занимает особое место в истории российского продвижения в Среднюю Азию, являясь одним из первых опорных пунктов на Сырдарье. Его создание было связано с нарастающим интересом Российской империи к установлению контроля над регионом и в частности, к развитию торговли и судоходства по Сырдарье и Аральскому морю. В отличие от более поздних крепостей, Раим был построен ещё до активных военных действий против Кокандского ханства и служил, скорее, для демонстрации российского присутствия и укрепления позиций в регионе.

Инициатором создания Раимского укрепления стал генерал-губернатор Оренбургского края Василий Алексеевич Перовский. В 1847 году, осознавая стратегическую важность Сырдарьи как водного пути, Перовский организовал экспедицию под руководством капитана Алексея Бутакова для исследования русла реки и возможностей судоходства. Экспедиция подтвердила возможность навигации, и Перовский принял решение о строительстве укрепления в устье Сырдарьи, недалеко от Аральского моря. Место для крепости было выбрано на возвышенности, что обеспечивало хороший обзор окрестностей и защиту от возможных нападений.

Первоначально крепость представляла собой небольшое деревянное сооружение, окружённое рвом и валом. Внутри располагались казармы для солдат, склады для продовольствия и оружия, а также церковь. Несмотря на скромные размеры, Раим имел важное стратегическое значение, являясь первым российским форпостом на Сырдарье и базой для дальнейших исследований и экспедиций. Именно из Раима отправлялись первые пароходы вверх по течению Сырдарьи.

Свой след в истории Раимского укрепления сыграл Тарас Шевченко. Он был отправлен в Раим в 1848 году и провёл там около года, участвуя в Аральской описи под руководством Бутакова. В этот период Шевченко создал множество рисунков и акварелей, запечатлев виды Аральского моря, Сырдарьи, окрестностей Раима и быт местных жителей. Его работы представляют собой ценный исторический и этнографический источник, отражающий жизнь и культуру региона в середине XIX века.

Несмотря на стратегическую важность, Раимское укрепление просуществовало недолго. В 1853 году, после занятия Ак-Мечети, было принято решение о переносе укрепления ближе к новому опорному пункту. Раим был упразднён, а его гарнизон и имущество переведены в форт Перовский.

На правом берегу Сырдарьи в её среднем течении располагалась заложенная кокандцами в 1817 году крепость Ак-Мечеть. Стратегическая ценность этого форпоста для Кокандского ханства определялась контролем над караванными путями между Хивой, Кокандом и Бухарой. Ак-Мечеть была одной из сильнейших крепостей в регионе. Глинобитные стены достигали 8 метров высоты, гарнизон насчитывал около 300 воинов при 12 орудий артиллерии. Кокандцы использовали крепость как отправную точку для набегов на казахские степи, угона скота и грабежей кочевых казахов, подданных Российской Империи, что вызывало недовольство России. Овладение крепостью ослабляло позиции Коканда и укрепляло российское влияние в регионе.

В июне 1852 года отряд полковника Ивана Бларамберга предпринял первую попытку штурма Ак-Мечети. Однако, несмотря на артиллерийский обстрел, взять укрепление не удалось – глинобитные стены выдержали огонь лёгких пушек, а гарнизон бека Ак-Мечети Магомета Якуб-бека Бадаулета отразил атаки. Здесь в источниках допущена некоторая историческая неточность.

Профессор Николаевской академии Генерального штаба, генерал-лейтенант Алексей Иванович Макшеев в «Путешествиях…» на стр. 155-156 писал, что начальник Аральского укрепления майор Энгман, получив известие о набеге кокандцев, выступил из укрепления и 4 марта догнал их в урочище Акчи-булат. Произошёл бой, в котором Якуб-Бек Бадаулет непосредственно сражался с русскими. Вслед затем он был отозван, а на его место назначен Батырь-Басы. Когда в июле того же 1852 года к Ак-Мечети подошёл Бларамберг, то он встретил сопротивление со стороны этого Батырь-Басы, а не Якуб-бека.

Главной причиной неудачи штурма стала недооценка крепости: Бларамберг действовал без осадных орудий крупного калибра, а попытка взять укрепление «с ходу» провалилась из-за нехватки штурмовых лестниц и гранат. Кроме того, кокандцы использовали тактику вылазок, изматывая русский отряд. Отсутствие полноценной блокады позволило защитникам получать подкрепления из соседних фортов.

В 1853 году под руководством Василия Перовского была организована новая экспедиция. План Перовского предусматривал захват Ак-Мечети и строительство укреплений вдоль Сырдарьи. Для этого был собран отряд, в который вошли линейные батальоны, казаки и башкиры. Всего в поход отправилось около 2350 солдат и офицеров, а также 500 казаков. Артиллерийское вооружение состояло из 36 орудий. Штурм Ак-Мечети начался в июле 1853 года. После нескольких недель осады крепость была взята, а Ак-Мечеть переименована в форт Перовский.

Сырдарьинская экспедиция 1853 года завершилась успешно. Взятие Ак-Мечети позволило России укрепить свои позиции в Средней Азии и завершить формирование Сырдарьинской пограничной линии. Её составляли три форта. В устье, до впадения в Аральское море – форт № 1 или Казалинск, затем – форт № 2, а на юге, крайней достигнутой точки от Оренбурга – форт Перовский, современная Кызылорда. Расстояние от Казалинска до форта – около 350 километров. Обе эти крепости совместно с фортом № 2 расположены на правом берегу Сырдарьи, благодаря чему они были ограждены рекой от нападения кокандцев с запада.

Северная часть киргизской степи была умиротворена, но в южной её части беспорядки продолжались, кокандцы вторгались между Джулеком и Пишпеком на протяжении около 800 километров. Чтобы лишить кокандцев и киргизов возможности совершать разбойничьи набеги и для окончательного замирения степи, нужно было сомкнуть Оренбургскую и Сибирскую линии.

В российском правительстве не было единого мнения относительно дальнейшей стратегии в Средней Азии. Разные ведомства и чиновники придерживались различных взглядов на целесообразность и масштабы экспансии. Некоторые выступали за осторожный подход, опасаясь чрезмерных финансовых затрат и осложнения отношений с другими державами, в первую очередь с Великобританией. Другие, напротив, считали необходимым активное продвижение для обеспечения экономических и политических интересов России.

В министерство финансов и МИД поступали многочисленные обращения с просьбами о создании благоприятных условий для русского купечества в регионе. Русский финансист и экономист, член-корреспондент Императорской Академии наук, тайный советник, сенатор Юлий Андреевич Гагемейстер в своей статье «О торговом значении Средней Азии в отношении к России» подчеркивал важность среднеазиатских рынков для российской торговли. Он предлагал занять верховья Сырдарьи и установить контроль над Амударьёй. Гагемейстер считал необходимым связать Сырдарьинскую и Киргизо-Сибирскую пограничные линии посредством строительства фортов, а также учредить консульства в среднеазиатских владениях.

Председатель Оренбургской пограничной комиссии (до 1859 г.) Василий Васильевич Григорьев, в своей «Краткой записке о невыгодном для России положении торговли её с Средней Азией» обращал внимание на дискриминацию русских купцов в среднеазиатских ханствах. Он предлагал добиться уменьшения таможенных пошлин для российских торговцев или ограничить права среднеазиатских купцов в России. Григорьев подчеркивал, что Средняя Азия больше нуждается в российских товарах, чем Россия в среднеазиатском сырье.

В начале 1860-х годов возросла потребность в хлопке для российской текстильной промышленности. Гражданская война в США привела к сокращению поставок американского хлопка, что заставило российское правительство обратить внимание на Среднюю Азию как на потенциальный источник сырья. Григорьев опубликовал статьи о бухарском хлопке и возможности его разведения на Сырдарье.

23 февраля 1863 года состоялось заседание Особого комитета, на котором обсуждались вопросы дальнейшего продвижения в Средней Азии. Были вновь подчеркнуты необходимость и желательность быстрого «соединения линий». Однако под нажимом министра финансов Рейтерна комитет решил временно отложить это мероприятие. Разногласия между оренбургским и западносибирским генерал-губернаторами также повлияли на это решение. Таким образом в российских правящих кругах сформировались две основные позиции относительно дальнейшей экспансии в Среднюю Азию.

Осторожный подход (МИД и часть военных)
Министерство иностранных дел во главе с канцлером Александром Михайловичем Горчаковым выступало за сдержанную политику, опасаясь осложнений с Великобританией, которая рассматривала регион как зону своих интересов. Генерал-губернатор Оренбургского края Александр Павлович Безак и начальник Сырдарьинской линии полковник Николай Николаевич Верёвкин предупреждали о рисках неконтролируемой эскалации. Горчаков предлагал ограничиться установлением границы по Каратауским горам, избегая масштабных завоеваний.

Активная экспансия (Военное министерство и Азиатский департамент)
Военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин, директор Азиатского департамента МИД (1861-1864) Николай Павлович Игнатьев, и часть офицерского корпуса настаивали на необходимости соединения Сырдарьинской и Сибирской линий с последующим захватом Ташкента. Их аргументы сводились к военно-стратегической целесообразности и предотвращению будущих угроз со стороны Кокандского ханства, которое к середине XIX века, несмотря на внутренние междоусобицы, оставалось одним из ключевых государственных образований Средней Азии, контролирующим важные торговые пути и плодородные оазисы.

В 1863 году дискуссия достигла кульминации. Игнатьев, ссылаясь на необходимость быстрых действий, убеждал правительство в неизбежности продвижения на юг. Безак, хотя и поддерживал осторожный сценарий, признавал, что фиксация границы по Каратау – лишь временная мера. Генерал от инфантерии, дипломат и путешественник Николай Николаевич Муравьев-Карский считал, что границу следует установить по реке Арысь, а не по хребту Каратау. В это же время поступали сведения об активизации английских агентов в Коканде и Бухаре. Это усилило опасения российского правительства и подтолкнуло его к более решительным действиям.

Летом 1862 года в распоряжение Оренбургского генерал-губернатора Безака был направлен полковник Михаил Григорьевич Черняев. На следующий год ему предписывалось провести рекогносцировку района от Джулека до Туркестана и выслать «летучий отряд» к северным склонам гор Каратау до кокандской крепости Сузак. Гарнизоны кокандских укреплений Куртка и Джумгала сдались без единого выстрела. Отряд под командованием Черняева занял кокандские укрепления Сузак и Чолак-Курган. При приближении отряда Черняева к городу там вспыхнуло восстание против кокандских властей. Черняев поддержал восставших артиллерией, что привело к капитуляции кокандского гарнизона, а население Сузака выразило желание перейти в русское подданство. Население Чолак-Кургана последовало этому примеру.

Занятие Сузака произошло вопреки приказу оренбургского генерал-губернатора Безака, успех отряда Черняева вызвал у него беспокойство. Безак опасался недовольства министерства иностранных дел. В донесении правительству он отмежёвывался от действий своего подчинённого. Начальник Сырдарьинской линии полковник Верёвкин также отрицательно отозвался о «сузакской операции», исходя из соображений «большой политики».

Действия отряда Черняева летом 1863 года стала образцом для проведения подобных действий: малыми силами и средствами, энергично, решительно и без долгого согласования с вышестоящим начальством. Также Михаил Черняев действовал и в 1864-65 годах в Чимкенте и Ташкенте. Петербургское правительство, поставленное перед фактом, согласилось на соединение Сырдарьинской и Сибирской линий.

20 декабря 1863 года император Александр II подписал указ, который гласил: «С будущего 1864 г. приступить к соединению передовых Оренбургской и Сибирской линий на предложенных генерал-адъютантом Безаком основаниях, т.е. от Джулека на Сырдарью, через Сузак на Аулие-Ата и далее по хребту Каратауских гор, чтобы впоследствии перенести границу на Арысь, проводя оную от Аулие-Ата через Чимкент». В 1864 году Военное министерство приступило к выполнению утверждённых императором решений.

Михаил Григорьевич Черняев являлся сторонником активной политики в отношении среднеазиатских государств. Понимая стратегическое значение региона, он неоднократно подчёркивал необходимость укреплять позиции русских войск перед лицом возможных угроз со стороны кокандцев. Генерал отмечал растущую военную мощь Худояр-хана, особенно после успешных рейдов против Джунгарии и казахских племён. Мнение Черняева было подкреплено опасениями относительно роста влияния Кокандского ханства среди местного населения, что могло бы помешать реализации планов по дальнейшему расширению сферы русского контроля.

Уже в ходе взятия крепостей Пишпек (1862) и Аулие-Ата (1864) он отмечал усиление артиллерии противника и появление элементов европейской тактики. Особую тревогу у Черняева вызывали сведения о присутствии в Ташкенте европейских специалистов, предположительно британских, османских или французских, занимавшихся модернизацией кокандских укреплений и обучением войск. Эти наблюдения легли в основу его докладов военному министру Д.А. Милютину, в которых подчеркивалась необходимость ускоренного захвата Ташкента до завершения военных реформ в ханстве.

Черняев выделял несколько ключевых аспектов усиления кокандской армии, представлявших угрозу русской экспансии. Во-первых, это техническое перевооружение: применение настильных рикошетно-разрывных снарядов и появление литых орудий европейского образца, производившихся в Ташкенте. Во-вторых, реорганизация тактики: переход от традиционных конных атак к более дисциплинированным действиям пехоты и использование инженерных укреплений. В-третьих, Черняев фиксировал признаки внешней поддержки Коканда, рассматривая это в контексте «Большой игры» – британское влияние прослеживалось как в поставках оружия, так и в возможном участии военных советников. Эти факторы, по мнению генерала, создавали риск затяжной кампании по аналогии с Кавказской войной, о чём он прямо предупреждал в письме наместнику Кавказа великому князю Михаилу Николаевичу в 1863 году. Неудачный первый штурм Ташкента в октябре 1864 года, когда русские войска столкнулись с эффективным артиллерийским и ружейным огнём и усовершенствованными укреплениями, стал практическим подтверждением этих опасений.

Настойчивость Черняева в необходимости скорейшего взятия Ташкента, что и было осуществлено в июне 1865 года, отражала понимание необходимости скорейшего решения всех вопросов с Кокандским ханством. Однако даже после взятия Ташкента прогнозы Черняева частично оправдались: сопротивление кокандских сил в лице Худояр-хана и последующие восстания 1873-1876 годов показали, что регион действительно мог превратиться во «второй Кавказ». Наблюдения Черняева за кокандскими военными реформами стали ранним примером осознания Россией рисков «асимметричной модернизации» колонизуемых обществ, когда технологический перевес метрополии нивелировался за счёт внешней помощи и адаптации европейских военных технологий местными элитами.

Штурм Аулие-Ата. Воспоминания офицера Гилярия Сярковского о туркестанских походах 1864-1865 гг. — 1864 год

Это понимание было воплощено в жизнь походами немногочисленного отряда русских войск под командованием полковника Михаила Черняева в 1864 году. Последовательно и решительно, несмотря на неудачи были взяты штурмами Аулие-Ата, Туркестан, и Чимкент. Последний открыл путь на ключевой город Средней Азии – Ташкент.

Аулие-Ата (Джамбул, современный Тараз) имел важное торговое и транспортное значение, располагаясь на пересечении караванных путей. Для овладения городом в 1863 году командование организовало специальную рекогносцировочную экспедицию под началом полковника Колпаковского. 4 июня 1864 года отряд Черняева в количестве около 2700 человек при 17 орудиях овладел крепостью благодаря грамотному использованию артиллерии и дисциплинированности солдат. Сам Михаил Черняев за взятие Аулие-Ата получил очередное повышение – чин генерал-майора.

Туркестан

Крепость Хазрет (Туркестан), как её называли кокандцы, была взята отрядом полковника Николая Александровича Верёвкина. Отряд насчитывал немногим более 1600 человек и 16 орудий. Штурм начался рано утром 12 июня 1864 года. Русские солдаты, несмотря на ожесточенное сопротивление гарнизона, смогли преодолеть стены по штурмовым лестницам и ворваться в город. За взятие Туркестана полковник Верёвкин был произведён в генерал-майоры и награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

Штурм Чимкента. Воспоминания офицера Гилярия Сарковского о туркестанских походах 1864-1865 гг. — 1864 год

Чимкент

Важнейшим этапом кампании 1864 года стала осада Чимкента. Это был крупный торговый город и административный узел, обладавший серьёзными оборонительными сооружениями. Первая попытка штурма состоялась 22 июля 1864 года, однако оказалась неудачной. Главной причиной поражения стали трудности снабжения армии продовольствием и боеприпасами, а также недостаточная подготовка самих атакующих подразделений. Неудачу 22 июля сам Черняев в донесениях Западносибирскому генерал-губернатору А.О. Дюгамелю в Омск называл «рекогносцировкой Чимкента».

Повторный штурм Чимкента состоялся 22 сентября. Его успех определялся подготовленными должным образом подразделениями, тщательным планированием и концентрацией ресурсов. Комбинация осады, артиллерийского огня и последовавшего штурма позволила минимизировать потери личного состава и обеспечить контроль над важнейшим транспортным узлом региона.

Первый штурм Ташкента

После овладения Чимкентом генерал Михаил Григорьевич Черняев немедленно начал подготовку к следующему этапу кампании – движению на Ташкент. Его выбор был обусловлен несколькими факторами. Прежде всего, Ташкент представлял собой важнейший экономический и политический центр Кокандского ханства, способный оказать значительное влияние на ход дальнейшего противостояния. Кроме того, Черняев понимал важность морального эффекта успешного нападения на столицу ханства.

Первый штурм Ташкента осенью 1864 года. Причины неудачи

27 сентября 1864 года отряд Черняева двинулся к Ташкенту. Однако первая попытка овладеть городом окончилась неудачей. Сказалась поспешность и недостаточная подготовка к штурму, в частности, не были заготовлены штурмовые лестницы, кроме того дисциплина и расторопность защитников позволили им быстро устранить брешь в крепостной стене, пробитую русской артиллерией. Потеряв убитыми двух офицеров и 16 солдат, а также ранеными 67 человек, 4 октября отряд отошёл от города и 7 числа вернулся в Чимкент.

Иканский бой

4-6 декабря 1864 года у селения Икан произошёл один из самых драматичных эпизодов завоевания Средней Азии — бой сотни уральских казаков есаула Василия Родионовича Серова с многотысячным войском кокандского правителя Алимкула. Оказавшись в окружении, казаки заняли оборону и двое суток отражали атаки противника, используя ружейный огонь и огонь картечью из единственного единорога. Несмотря на огромное численное превосходство кокандцев, отряд Серова не только выстоял, но и сумел прорваться к русским позициям в Туркестане, потеряв около половины личного состава.

Л. Алексеев. Дело под Иканом. Рассказ очевидца. 1884 г.

Этот бой русского отряда, мужество солдат и офицеров, несмотря на разницу в масштабах сражений стоит в одном ряду с защитниками Брестской крепости и обороны Москвы летом 1941 года. Он продемонстрировал исключительную стойкость уральских казаков и оказал психологическое воздействие на противника. Иканский бой незаслуженно забыт. Успешная оборона и прорыв из окружения подорвали боевой дух войск Алимкула и укрепили авторитет русской армии в регионе. Подвиг казаков при Икане вошёл в историю как яркий пример воинской доблести, а сам бой стал символом мужества в эпоху покорения Средней Азии.

* * *

Таким образом, с падением Туркестана было завершено смыкание Сибирской и Оренбургской оборонительных линий, а взятие Чимкента укрепило её на южном рубеже. Общие результаты кампании 1864 года позволили сформировать передовую Новококандскую линию. Сырдарьинская линия утратила своё стратегическое значение, и её управление было ликвидировано в марте 1865 года в связи с образованием Военного управления Туркестанской области. В 1865 году отряду генерала Черняева предстояло решить вопрос с Ташкентом и дальнейшим укреплением Новококандской линии. Эта система крепостей и постов создавалась с целью защиты завоёванных территорий и предотвращения возможного контрудара со стороны Кокандского ханства и Бухарского эмирата.

Юлдош Очилов (псевд.)

Источники:

• Из донесений генерала Черняева Западносибирскому генерал-губернатору А.О. Дюгамелю 26 сентября и 14 октября 1864 г. / «Русский инвалид»: газета военная, политическая и литературная. № 220 5 октября 1914 г. (ссылка)
• Марюткин В.В. Поход В.А Перовского на Ак-Мечеть в 1853 году / Известия Саратовского университета (ссылка)
• М.Г. Черняев в Средней Азии (На Сыр-Дарьинской линии) / Исторический вестник. 1915, №6 (ссылка)
• Халфиин Н.А. Политика России в Средней Азии (1857-1868) / Москва, Издательство восточной литературы, 1960 г. (PDF, 1,6 Мб)
• Макшеев А.И. Путешествия по киргизским степям и Туркестанскому краю / Санкт-Петербург, Воен. тип., 1896 г. Место хранения Российская государственная библиотека (ссылка)
• Туркестанские епархиальные ведомости. Верный, 1906–1918, 1915, № 16 (ссылка)
• Милютин Д.А. Воспоминания генерал-фельдмаршала Д.А. Милютина. T. IV. (1863-1864) / Москва, 2006 г. (PDF, 4,5 Мб)

Дополнительно:

• Черняев М.Г., Записки о завоевании Средней Азии, СПб, 1872.
• Семёнова Е.А., Русско-кокандские отношения второй половины XIX века, Оренбург, 2003.
• Гагемейстер Ю.А. О торговом значении Средней Азии в отношении к России // Русский вестник.
• Григорьев В.В. Краткая записка о невыгодном для России положении торговли ее с Средней Азией // Залесов Н.Г. Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 году.
• Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Том 2. С.-Петербург, 1903.
• Гродеков Н.И. Киргизская война. Том I. С.-Петербург, 1889.