Иллюстрация: Василий Верещагин, «Адьютант», между 1878 и 1887 г. Американская художественная галерея, Нью-Йорк
После сражения 9-го мая, как я доносил вашему превосходительству, я остался на той же позиции в 7-ми верстах от Ташкента с тем, чтобы ближе следить за ходом дел в самом городе и воспользоваться первым же случаем к его занятию.
Смерть муллы Алимкула не могла не произвести переворота не только в городе, но и во всем ханстве, но, к сожалению, переворот этот в Ташкенте был не в нашу пользу. Бухарская партия взяла верх. Выбранные народом правители, в том числе бывший некогда у нас в плену Атабек (пишпекский комендант), послали немедленно же посольство к эмиру с просьбой не отказать им в помощи и принять город в свое подданство.
Хотя было мало вероятности предполагать, чтобы бухарский эмир согласился открыто подать помощь обложенному нами Ташкенту, но, имея в виду, что и самая незначительная партия, вошедшая в Ташкент от имени эмира, могла дать большую моральную поддержку жителям, я решился выступить с позиции и, обойдя город к стороне Сыр-Дарьи, воспрепятствовать всякой возможности подачи помощи с той стороны реки; с этой же целью я приказал пароходам нашим, привезшим тяжести в Туркестан, двинуться вверх по реке до высоты Ташкента, но плачевное состояние судов до сих пор лишает меня содействия флотилии, в этом случае весьма важной.
Оставив на старой позиции на Сары-Тюбе, предварительно укреплённой, три роты и четыре орудия, под начальством полковника Краевского, я с остальным отрядом 17 мая вышел на бухарскую дорогу, и подойдя к селению Зингата (совр. пос. Зангиата, Ташк. обл.), был встречен аксакалами и жителями весьма радушно. В этом селении был взят нашим передовым отрядом хивинский посланник, посланный ханом к мулле Алимкулу ещё при его жизни. Посланник этот был отправлен мною, согласно его желанию, обратно в Хиву через форт Перовский с подарками к хану.
Так как слухи с той стороны Дарьи о движении бухарского эмира постоянно ходили в населении и выбегавшие в наш лагерь жители Ташкента подтвердили, что город действительно ждёт помощи, и что слух этот есть единственная причина, почему до сих пор жители держатся, несмотря на крайний недостаток в воде (в городе есть небольшой ключ) и хлебе, то, дабы убедить жителей, что бухарский эмир ни в коем случае не будет допущен до Ташкента, я двинулся к устью Чирчика на укрепление Чиназ, прикрывающее переправу через Дарью.
Не доходя перехода до Чиназа, аксакалы явились ко мне с известием о бегстве коменданта и гарнизона на ту сторону Сыр-Дарьи и от имени жителей изъявили покорность русскому правительству.
Остановившись в 20 верстах от города, я послал в Чиназ лёгкий отряд при двух конных орудиях, под начальством штабс-капитана Абрамова с тем, чтобы обезоружить крепость, успокоить жителей и уничтожить переправу на Дарье. Поручение это было исполнено штабс-капитаном Абрамовым с полным успехом. Из крепости было вывезено пять крепостных чугунных орудий и несколько больших фальконетов. Найденные порох и снаряды, в весьма большом количестве, затоплены в ближнем рукаве Чирчика. Переправа через Дарью была уничтожена.
Крепость Чиназ лежит при впадении Чирчика в Сыр-Дарью на большой бухарской дороге, в расстоянии от первой реки верстах в 3-х, а от второй на 5 верст. Крепость построена по образцу всех кокандских крепостей, в виде неправильного четырёхугольника, на месте значительно командующем городом и окрестностями. Но по профилю, высоте стен и глубине рва, а также и вообще по величине, крепость эта значительно сильнее Ниязбека и уступает Чимкенту только потому, что не поставлена на таком возвышенном кургане, как последний. Город примыкает к крепости весьма близко и также по величине и народонаселению немного менее Чимкента. Положение Чиназа, как сильно укреплённого пункта на главной переправе через Дарью весьма важно.
По возвращении отряда из Чиназа, я возвратился к Ташкенту и, чтобы не терять из виду бухарскую дорогу, остановился с южной стороны города, в 7-ми верстах от стен, а на кокандской дороге, для прекращения сообщения и воспрепятствования переправе через Чирчик, выставил отряд из двух рот, при двух орудиях, под начальством штабс-капитана Гребёнкина. Город, обложенный с трёх сторон, был поставлен в крайне стеснительное положение. Недостаток в хлебе заставил жителей и гарнизон выходить ежедневно за стены за сбором нового уже поспевшего хлеба, а также выгонять скотину для выпаса вблизи города. Наши лёгкие отряды, всегда во-время о том извещаемые, не позволили им ни собирать хлеб, ни пасти скот. При этих попытках с нашей стороны всегда захватывалось по несколько человек из жителей и отгонялась часть скота. Военнопленные постоянно показывали одно: что город всё более и более нуждается в хлебе и воде, что партия наша громко говорит за сдачу и что вообще город держится только гарнизоном, занимающим все ворота и не допускающим жителей ни до какой демонстрации.
С одной стороны зная, что гарнизон города не силён, и что если держится, то только потому, что с нашей стороны не было ещё ничего решительного, с другой стороны, имея сведения, что бухарский эмир прислал в город своих послов с советом не сдаваться, я, чтобы не усложнить дело каким бы то ни было вмешательством эмира, решился подойти поближе к стене города, с тем, чтобы вызвать жителей на демонстрацию в нашу пользу. Для этого, в ночь с 6-го на 7-е июня я предписал полковнику Краевскому, принявшему команду над отрядом, расположенным на кокандской дороге, двинуться к кокандским воротам, а сам с главным отрядом, оставив на своей позиции только одну роту при двух орудиях, двинулся по южной стороне, чтобы подойти к городу с другой стороны.
Полковник Краевский в 2:30 ночи, подойдя к кокандским воротам и будучи замечен, открыл огонь по городу с 250 саженного расстояния из своих четырёх орудий. Под прикрытием этого огня он произвёл рекогносцировку кокандских и смежных с ними самлярских [так в оригинале] ворот. Действием же нашей батареи была разрушена одна башня, сбит барбет и значительно повреждены ворота. Главный отряд, двинувшийся одновременно с полковником Краевским, не мог подойти к крепостной стене в полном составе, потому что встретил в пяти верстах от неё огромный овраг, воспрепятствовавший совершенно переправе артиллерии, почему и остановился, а рекогносцировка стен была произведена лёгким отрядом. По окончании рекогносцировки, я пододвинулся лагерем ещё ближе к городу и остановился на позиции в 4-х верстах от стены, между бухарской дорогой и Сыр-Дарьёю.
Во время рекогносцировки убит у нас Дженпаского рода зауряд-хорунжий Бальимбай, выказавший блистательную храбрость.
При этом случае считаю долгом представить благосклонному вниманию вашего превосходительства распорядительность полковника Краевского и штабс-капитана Абрамова.
* * *
Источники:
1. Извлечения из донесений генерала Черняева Западносибирскому генерал-губернатору А.О. Дюгамелю, 1865-1866 гг. / Русский Туркестан. Вып.III. Приложения. Ташкент, 1899 г. (PDF, 18 Мб)
